Привет, дневник. Мы не должны были встретиться, но сейчас тебе придётся стать моим самым лучшим другом. Ты готов?
Мне кажется, что я сумасшедшая, ведь ты никогда мне не ответишь, не порадуешься со мной и даже не сделаешь замечание. А я, видишь ли, зависима от общественного мнения.

Кейсми перевела взгляд на стену. Прямо сейчас ей казалось, что дневник — самая дурацкая вещь на свете, которая только могла с ней приключиться. Но в то же время чувствовала, что это единственный шанс сохранить связь с собой и своими мыслями. И девушка вернулась к дневнику.

Давай сразу определимся, что я говорю всё, что мне вздумается. Не будет рисунков и графиков. И тем более наклеек. Только мысли. А, и ещё я могу тебе плакаться, пока нет Муны. Ну всё. Пока.

"Неужели я на полном серьёзе только что говорила с бумагой? Если это не какая-нибудь стадия шизофрении, то надеюсь, что хотя бы не надолго. Очень не хочется провести старость в доме, где одна комната будет выделена для тонны ежедневников со всеми моими странными записями. Уж лучше завести 10 кошек."

Девушка невольно улыбнулась, но сама этого не заметила. Мыслями она уже перенеслась в то настоящее, что у неё было. Вспомнила про Муну и про бабушку, про переезд и про то, что ждёт её в будущем. А ещё она вдруг вспомнила слова своего дяди, который на одном из семейных праздников сказал: "Если у меня в жизни случается что-то, от чего мне не хочется танцевать ламбаду, я просто включаю Чайковского и вальсирую. Движения расслабляют тело, а потом и мысли обретают свободу. И решения приходят сами, как будто волшебство."

"Волшебствоооо," — прошептала Кейсми и подошла к окошку. Там уже кружил снег, вальсировал. Видимо, погода тоже сегодня искала ответы на какие-то вопросы. Иначе она бы не устроила всей этой сказочной красоты, чтобы отвлечь людей от себя и окунуться в свои мысли. Девушка знала, что скоро зимняя сказка будет на каждом её шагу, потому что до нового года оставалось 38 дней. Но сегодня у неё не осталось сил ни на что, и Кейс уснула на полу под беззвучную музыку парящих снежинок.

Это утро было обычным. В телевизоре всё также шуршали новости, смешивая политику и спорт. Отец исчез за огромной газетой посреди кухни, а мама возилась у плиты. Утренняя суета давно стала привычкой, будто спокойное начало дня не предвещало ничего хорошего. Кофе и тосты. Обсуждение планов на день. Улыбки. И сны. Почему-то вокруг Кейсми всегда крутились разговоры о снах. Они преследовали на завтраке с родителями, на пробежке с Муной, на философии в учебной программе.

- Мама, а как же моя сессия? Зачёты начнутся через 3 недели, — вдруг вспомнила Кейс перед отъездом к бабушке.
- Мы поедем всего на выходные. Ты успеешь ещё подготовиться и сдать всё на отлично. Ты же умничка.
- Ок.

Кейс прекрасно знала, как легко даётся ей учёба сейчас, но каждый раз она тушила в себе бешенное раздражение, когда родители говорили об этом. Синдром отличницы преследовал её со школы: "отличные" четверти, отсутствие прогулов и красный диплом. И-де-ал. Навязанное кем-то чувство лидерства застревало комом в горле каждый раз, когда надо было выбрать между необязательным докладом и прогулкой с друзьями в парке. Сделать доклад означало подтвердить свой статус лучшей ученицы и быть примером для других. Не сделать доклад - подвести родителей.
В такие моменты Кейс всегда бежала к Муне, которая училась на психолога. Они вместе разбирали ситуации и состояние, которое накрывало девушку.

- Они ни разу не сказали мне, что я должна быть первой, — оправдывалась Кейс.
- Тогда почему ты чувствуешь раздражение, когда речь идёт о твоей репутации?
- Когда я не приносила "5", мама молча опускала в пол глаза. И в этот момент я чувствовала стыд, словно кого-то огрела стулом, а потом сбежала. Это такое чувство, знаешь... пустоты. Стоишь перед ней и пытаешься разглядеть что-то интересное на полу, от чего мама не отрывает взгляда. А там ничего нет. И в голове никаких мыслей. И сказать ты тоже ничего не можешь, как будто забыла все слова. Просто стоишь и ждёшь. То ли поддержки, то ли совета, то ли конкретных косяков. А мама спокойно говорит: "Ну ладно". И уходит.
- А ты что делаешь?
- И я ухожу, а потом звоню тебе. Иногда раз 10 в день. И ты всегда раскладываешь всё по полочкам. Ой, помнишь, как однажды ты сказала, что мне нужно срочно влюбиться, потому что иначе твой бойфренд решит, что у нас роман, и бросит тебя?
- Ага, — засмеялась Муна. — А ещё я помню, как посоветовала тебе сделать какой-нибудь сумасшедший поступок, чтобы отвлечься от экзаменов, а ты скупила всё мороженое в округе и заработала сильнейшую ангину.
- И я звонила тебе каждый час, представляясь Мистером маньяком, чтобы отсчитывать часы до нашей встречи.
- Тогда я готова была сменить номер, — серьёзно заявила подруга, а потом наполнила комнату самым любимым и уютным смехом, который Кейс только слышала в своей жизни.
Из воспоминаний девушку вытащил гудок машины. Родители уже упаковали вещи и готовы были отправиться в путь.

"Бегу!" — крикнула девушка в окно. Она остановилась около стола, в котором таился её новый "друг". Скорей всего, у неё останется время только на небольшие заметки, которые можно сохранить только в голове. Но Кейс решила писать всё. Не понимала ещё, зачем это нужно, но отступать от своего плана уже было бессмысленно — синдром отличницы сидел на плече и противно попискивал, когда курс к цели сбивался.
Вещей в рюкзаке было не так много, поэтому блокнот легко проскользнул вовнутрь.
"Так, дружок, надеюсь, что тебя устроит соседство рядом с моей пижамой с единорогами," — усмехнулась Кейс, заглядывая в рюкзак. Её начинало забавлять это общение с самой собой. Как будто ты столько лет не замечала самого классного в мире друга, который у тебя есть. А сейчас вдруг начинаешь его обретать.

Кроме блокнота и пижамы в рюкзак залез маленький ноутбук, который Кейс попросила у родителей на свой 17 день рождения. Учёба на журналиста вроде как подразумевала вечное стучание по клавишам, но не в её случае. У девушки каким-то образом получалось совмещать несовместимые вещи: в голове она каждое второе событие превращала в историю или книгу, писала стихотворения и посты в свой несуществующий аккаунт, но в жизни не создала ни одного текста просто так.

Кейс плюхнулась в машину на заднее сиденье и открыла ноутбук.

- Ты что это делаешь? — в один голос воскликнули мама и папа.
- Пишу, а что? — уголки губ легко поднялись вверх и тут же вернулись на место. Кейс понимала удивлённую реакцию родителей. Ещё ни разу до этого момента она не испытывала такого наслаждения от того, что не вписывается в стандартные рамки дочки.
От неё ждали хорошей учёбы — Кейс была круглой отличницей, закончила школу с золотой медалью и поступила на бюджет.
Ей говорили, что нельзя связываться с плохой компанией — она познакомилась с одной-единственной подругой и больше не искала новых знакомств.
Прогулки до 20:30, никакого кофе, классическая музыка и ежедневное чтение книг — вот далеко неполный список дел, который из обычной девочки делает идеальную дочку для родителей Кейс. Стоит заметить, что она даже не сопротивлялась. Удобно, знаете ли, жить, когда ты уверена в своём следующем шаге и одобрении близких. Именно поэтому реакция родителей на ноутбук не стала неожиданностью, а только усилила внутреннее предчувствие какого-то нового этапа. Поэтому пока мама отвлеклась на звонок в больницу, Кейс сосредоточилась на письме.

"Моя дорогая Муна.
Мы не виделись всего пару дней, но я чувствую, как много должна тебе рассказать. Никогда не писала письма и не планировала, но тут обстоятельства такие, что иначе никак.
Я уехала из нашего городка на выходные. Представляешь? Поверить не могу, что побываю где-то ещё кроме пригорода до своего дня рождения. Моей бабушке требуется операция, и она сильно переживает. А я переживаю за неё, поэтому хочу побыть эти дни с ней.
Представляешь, я взяла в поездку свой ноут. Тот самый, на котором мы смотрели про Эмили в Париже. Оказывается, клавиатура существует не только для того, чтобы вбивать названия фильмов. Глядишь, так и стану похожа на эту красотку, которая делала фоточки в свою соцсеть с птичкой. Если бы ты была сейчас рядом, то громко бы рассмеялась, потому что я и тексты не можем пересечься в этой жизни. Но кое-что говорит мне об обратном."

Тут Кейс остановилась, раздумывая, стоит ли говорить подруге о дневнике. Это было слишком смелое и необдуманное решение, о котором девчонки могли говорить только лично. "Расскажу в другой раз," — решила Кейс и продолжила.

"Хочу поделиться с тобой одной мыслью. Сейчас, пока я собирала вещи к бабушке, то начала говорить с собой. И вдруг почувствовала, что могу на себя рассчитывать. Эти мысли не про вовремя почистить зубы или сдать сессию. Они про что-то более глубокое. Я не представляю, что это может быть. Как будто мне стало хорошо с собой наедине. Как будто я перестала бояться быть собой настоящей.
Надеюсь, что ты меня понимаешь и напишешь мне, что я не схожу с ума. Хотя, если это так, то лучше соври.
Ну, наверно всё.
Как-то всё равно странно. Письмо от меня тебе. Ха.
Обнимаю, моя дорогая."

Кейс решила не перечитывать текст, чтобы не усомниться во всей серьёзности написанного, а просто переключилась на папу.

- Папа, когда ты был молодым и писал музыку, как это было?
- В смысле, кем я был тогда?
- Нет. Как ты создавал музыку? Где-то слышал и переделывал? Или она звучала в твоей голове?
- Чаще всего она приходила спонтанно. Я ждал момента, когда смогу рассказать тебе эту историю. Кажется, время пришло, раз ты сама спросила. Когда мне было 16 лет, родители отвезли меня к дедушке и бабушке в деревню. Я был мальчишкой, у которого на уме были стрелялки и свобода. Ни о какой музыке и речи не было. Во-первых, потому что мама и папа были слишком далеки от нот и любых инструментов. Во-вторых. потому что ребята во дворе могли засмеять за такое хобби.
- Это почему? — не поняла Кейс.
- Тут всё просто. Твоё поколение дышит музыкой: десятки жанров, тысячи откровенных текстов и кумиры, которые ведут за собой. Музыка давно перестала ассоциироваться с чем-то женственным и утончённым. А в моей юности музыка была компотом из девчачьих уроков на пианино и мужских гитарных треньканий у костра. Хотел бы я попасть во вторую компанию, но судьба швырнула мня в подворотню. Мои одноклассники вряд ли стали бы распевать песенки у огня, если б я предложил. Их забавляло отжимать портфель у первоклашки, который даже не станет сопротивляться.
- Почему ты на пошёл в другую компанию? Если эти парни тебе были противны? — возмутилась Кейс.
- Потому что они были мои одноклассники, и я прекрасно видел, как они поступали с парнями с "длинными фалангами". Так они называли ребят, которые любили музыку. Мне было проще быть своим в их компании, чем каждый день прятаться по углам и бояться за свои почки.
- Дичайшая несправедливость! — не переставала возмущаться дочка.
- Так вот в то лето, когда я гостил в деревне, я увидел кое-что волшебное. Прямо во время семейного ужина бабушка встала из-за стола и села за пианино. Она подняла скрипящую крышку с клавиш и начала играть. Но магия случилась дальше. Дедушка, которого редко можно было встретить без мужского инструмента в руках, схватил ложку и крышку от кастрюли. Ты знаешь, что он стал делать? Стучать, как будто перед ним появилась самая модная барабанная установка. Он стучал по крышке и стаканам, притоптывал, слово врывалась в шумиху басс-бочка, и звенел вилками по тарелкам. Уже в тот момент мои ноги начали двигаться в такт музыке, но меня опередили родители. Они сорвались с места и стали танцевать так лихо, что задрожали окна в доме. Мой папа выдернул с верхней полки пыльную газету, свернул трубочкой и стал дудеть. Я смотрел на это представление и не понимал, что делать мне, пока мама не вытащила меня танцевать вместе с собой. Мы веселились не меньше получаса, а потом плюхнулись на стулья и долго хохотали. Я был поражён такому вечеру. И весь покрылся мурашками от эмоций, которые сводили с ума. Я очень хочу рассказать тебе, что ответил мне отец, когда я спросил его про этот вечер, но не сейчас, — папа слегка улыбнулся и посмотрел в зеркало заднего вида на Кейс.
- Так нечестно! Рассказывай сейчас, иначе я лопну от любопытства или подумаю, что всё это тебе приснилось, — девушка наигранно надула щёки и сщурила глаза, но сдвинуть папу с его решения так и не смогла.
- Я хочу поделиться открытием того вечера с тобой лично, понимаешь? Не через вот это зеркало, а глаза в глаза.
- Ладно. Но вечером тебе не отвертеться.

Разговоры в машине утихли, а девушка стала смотреть в окно. Она сама не заметила, как задремала.
- Милая, просыпайся. Мы приехали в отель, — мама легонько коснулась плеча Кейс, и она тут же проснулась.
- Уже так темно. А как же бабушка?
- Мы заехали к ней, но она уже спала. Её доктор сказал, чтобы мы отдохнули и приезжали после 10 утра.
- Она в порядке? - забеспокоилась Кейс.
- Абсолютно! — ответила мама. — Врач сказала, что твоя бабушка будто проглотила энциклопедию анекдотов и целый день развлекала весь персонал.
- Где папа?
- Он понёс вещи в наш номер. Пойдём?
Кейс лениво взяла рюкзак и вышла из машины на улицу. При свете фонаря можно было рассмотреть крупные снежинки, которые, казалось, парили в невесомости. Мама взяла с переднего сиденья свою сумочку и подошла к дочке. Так они стояли пару минут и молчали. Каждая из них погрузилась в свои мысли и тихонько о чём-то мечтала.
- Ты знаешь, у меня сейчас как будто дежавю, — вдруг сказала мама. — Именно с такого же вечера и началась моя история с вау-тетрадью .
- С какой тетрадью?
- У меня раньше была необычная тетрадь. В ней я писала мысли, которые стали открытием для меня. Я находила их везде, где люди могли говорить, а я могла слышать и видеть.
- А что стало с этой тетрадью сейчас? — спросила Кейс.
- Я потеряла её. Мне кажется, что при переезде. Она могла попасть в пакет с мусором вместе с моими детскими дневниками.
- Дневниками? — удивилась Кейсми. Она посмотрела на маму, чтобы найти в её руках свой выпавший из рюкзака дневник, но ничего не увидела.
- Да, я писала их с 6 лет, сразу после первого письма деду Морозу, — мама Кейс улыбнулась и посмотрела в бескрайнюю серость неба.
- А про что ты ещё писала в этой тетради? Помнишь, какая была первая запись? — интерес девушки нарастал с каждой секундой.
- Я писала в ней мысли, которые вызывали во мне бурю эмоций. И первую свою запись вряд ли когда-то забуду. Тогда я написала: "Я никогда не тратила время на снег. Но если просто остановиться под снежинками, то можно услышать саму себя."
- И что это значит?
- В тот вечер я шла с первого свидания с твоим папой. Мне хотелось петь и танцевать одновременно, кричать всему миру, как прекрасна жизнь. Я пыталась подобрать слова, чтобы описать моё состояние подружке, которая ждала от меня смски. Тогда тоже на землю спускался огромный пушистый снег, такой прекрасный, как будто я видела его в первый раз. Я остановилась и с трудом задержала дыхание. Закрыла глаза и поняла, что за всей этой чувственной суетой кроется тёплое и уютное "я счастлива".
- А почему ты просто не написала, что счастлива в тетради?
- Потому что одно это состояние не станет ключом к себе. Самое интересное всегда кроется в том, что было до того, как ты что-то почувствовала...
- ...или способ, как именно ты это почувствовала, — закончила фразу Кейсми.
- Верно, — подметила мама. — Ну, идём?
Уже по пути в свой номер Кейс точно знала, для чего она завела свой блокнот и о чём напишет прямо сейчас. Оставалось только придумать название для этих идей и открытий.
Девушка торопливо сняла зимние ботинки и скинула шапку с пуховиком рядом с ними. Она легла на живот на большом ковре около кровати и сделала первую запись.

Каждая минута жизни — это ты сам. Останавливайся иногда, чтобы услышать себя и вспомнить о самом главном.

Кейс перевернулась на спину и закрыла глаза. Завтра она сможет обнять бабушку, через 3 дня любимую подружку. Здесь и сейчас она испытывала то самое чувство, о котором говорила мама. Она была счастлива. Через несколько секунд девушка уснула.